Владимир Мельник. Время просит раскаяться

ВРЕМЯ ПРОСИТ РАСКАЯТЬСЯ

 

Бутон

 

Цветущая женщина всем хороша,

К любви приближается смело:

К пылающей страсти привычна душа

И опытно знойное тело.

 

Присущ ей в неистовых ласках почин,

Обычна игра со словами.

Она снисходительна к взорам мужчин,

Но нежность в ней тает с годами.

 

Не роскошь цветенья прекрасна в цветке,

Но юная прелесть бутона,

Что нежен и влажен в горячей руке,

Как милое девичье лоно.

 

Так сладко ему своё сердце отдать,

В волшебный нектар окунаясь,

И денно и нощно его целовать,

Губами едва прикасаясь!

 

Вдвоём

 

Когда пламенеет заря за окном,

Когда новый день расцветает,

Ты рядом со мною, нам сладко вдвоём –

И мысль эта сердце ласкает.

 

К губам я твоим прикоснуться хочу,

Сомкнуть их горячим лобзаньем…

Мне кажется, я в небеса улечу

С твоим невесомым дыханьем.

 

Ты тайна моя – очень много в тебе

Не высказано и не спето.

Но стала теплом ты и светом в судьбе,

Для нас превратившейся в лето.

 

Пусть зимы приносят метели свои,

Пусть землю снежинки усеют –

Я верю, что солнышко нашей любви

Всегда наши души согреет.

 

Желание

 

Вся от страсти горя, вся светясь изнутри,

Ты меня вновь и вновь вопрошала:

– Ты желаешь меня? Говори! Говори! –

И руками меня обвивала.

 

Я тебя целовал, прижимая к груди,

Гладил пышные волосы нежно.

– Я желаю тебя! Мне в глаза погляди –

В них любовь расплескалась безбрежно.

 

Зарумянилась ты, словно отсвет огня,

И к щеке прикоснулась губами.

– Так возьми же меня! Так люби же меня! –

Обожгло меня слов этих пламя.

 

Я растаял как воск догорающих свеч,

В плен тебе отдаваясь без боя.

– Ты всецело моя! – И спешил я возлечь

На любовное ложе с тобою.

 

В твоей власти

 

Тихо я таю от страсти,

В сердце горящем разлившейся,

В каждом сосуде скопившейся…

Я целиком в твоей власти!

 

Твой я в мечтах и надеждах,

Нежная и несравненная,

Милая и незабвенная

Девушка в белых одеждах.

 

Слаще любой в мире сласти

Губы твои отворённые

И поцелуем пленённые,

Мне подарившие счастье.

 

Крепко тебя обнимаю,

В ясных глазах восхитительных

Я растворяюсь, стремительно

В мире ином исчезая.

 

Скорбь

 

Ты ушла и оставила мне – как насмешку – в награду

Все права на бессмысленный день и бессонную ночь.

Мне теперь каждый миг одному с ними мучиться надо,

И толпе улыбаться, и ношу забвенья волочь.

 

Сколько реплик ненужных и сколько намёков ужасных

Предстоит пережить мне без ласковых взглядов твоих!

Сколько будет врагов беспощадных и в ярости страстных,

Что казались мне прежде шутами в лохмотьях смешных!

 

Сколько рухнет дворцов белокаменных в призрачной дымке,

Сколько в поле цветущем отверзнется жадных могил!

Сколько франтов салонных замрёт в обезьяньей ужимке,

Сколько смрада в лицо изойдёт из щетинистых рыл!

 

Всё же тех унижений сполна я вовек не познаю,

Ибо годы влачить без тебя не желаю отнюдь.

Револьверный смертельный заряд на заре расстреляю –

Не в дурную толпу, но в свою истомлённую грудь.

 

Время просит раскаяться

 

Мир живёт на краю безобразия,

Хоть вселенная с нами честна.

Занимается наша фантазия

Построением лживого сна;

 

Забавляется ум профанацией,

Здравомыслие злобно круша;

Похоронен талант декорацией,

Что блестит, но не стоит гроша.

 

Мы гордимся пустыми свершеньями,

О насущных делах позабыв,

Донимаем друг друга сомненьями,

Призрак чувств на безверье взрастив.

 

Время просит признать и раскаяться,

Что уходит из нас красота –

И наш мир навсегда погружается

В состоянье дурного скота.

 

Лысый ребёнок

 

Солнце зашло, расплескавшись закатом над башней.

Звёзды не спрячутся за горизонтом отныне.

Лысый ребёнок проснулся, глазастый и страшный,

Бледные руки воздев над кровавой пустыней.

 

В замке старинном блуждают зловещие тени,

Рты разевая беззубые над колыбелью.

Мрачных туманов и звёздных волокон сплетенье

Станет навеки ребёнку желанной постелью.

 

В башне замшелой живя, он не станет бояться

В тело вселенной вонзать свои алчные пальцы.

Лишь иногда к нему станут тихонько являться

Лунные птицы мечты и загробные зайцы.

 

Лысый ребёнок не скоро узнает об этом –

В лапах теней он беспомощен, глуп и беззвучен;

Тянет губами сосок полумёртвого лета,

Синими ножками над нечистотами сучит.

 

Лунные забавы

 

Луна водоносом служила:

Из речки блестящим ведром

Наверх она воду носила

И с ней забавлялась потом.

 

Во тьме она делала кучи

Из капелек, как из песка –

Из них получались то тучи,

То серенькие облака.

 

А после луна оставляла

Забавы свои – и тогда

Дождём тонкоструйным стекала

Обратно в речушку вода.

 

О лунных причудах не знали

Ни люди, ни духи – никто –

Иначе луну б засмеяли,

Не ведая сами за что.

 

Несбыточное

 

Жизнь – опасная речка бездонная.

Я хочу погрузиться в потоки, но

В стороне коль стою как колонна я,

Мне спокойней, хоть зрю и не то кино.

 

И течёт стороною красивое,

А ко мне прибивает поддельное –

Лень, тоску, настроенье плаксивое,

Грусть печальную, скуку смертельную.

 

Умудрённый души погребением,

Избегать доле стану ли боли я?

Умиляясь умеренным мнением,

Поборю ли боязнь сделать более?

 

Сладко-славное, остро-прекрасное

С пор недавних мне чаще всё чудится.

Перейду-ка я речку опасную –

И несбыточное мигом сбудется.

 

Звезда

 

Звезда у края моего окна

Сияла и стучалась прошлой ночью.

– Впусти меня, – промолвила она, –

Иначе улечу навеки прочь я.

 

Негромкий стук пугал меня до слёз,

Сияние до дрожи доводило,

Но той звезде, отрёкшейся от звёзд,

Ещё страшнее и тоскливей было.

 

Я спать не мог, хотя казалось мне,

Что я уснул в чудовищном угаре,

Что тот кошмар явился мне во сне

И что звезда пригрезилась в кошмаре.

 

Я прочь отбросил нереальность ту,

Впустил звезду – и вмиг она погасла.

И я шагнул на ощупь в пустоту,

И погрузился в вечность, словно в масло.

 

Лишь вчера

 

Летом, осенью, зимою,

В дождь, жару и снегопад

Встречи я искал с тобою,

Уловить мечтал твой взгляд.

 

Лишь вчера ты улыбнулась,

Стала вдруг со мной нежна,

Словно в этот день вернулась

В мир цветущая весна.

 

Хоть признанье было скромным,

Голос робок был и тих,

Я теперь весь мир огромный

Положу у ног твоих –

 

Лишь бы слышать смех твой звонкий,

Видеть милое лицо

И надеть на пальчик тонкий

Обручальное кольцо.

 

Вечно юная любовь

 

То безумие, то радость,

То восторг, то злая боль,

То падение, то святость –

Такова моя любовь.

 

Многоликость ей присуща,

А привычность ей вредна;

От сонливости гнетущей

Улетает прочь она.

 

Сердцем следуя за нею

И меняясь на лету,

То я вспыхну, то сомлею,

То взовьюсь, то упаду,

 

То во мне взорвётся ярость,

То печаль остудит кровь –

Оттого не свалит старость

Вечно юную любовь.

 

Милая красавица

 

Встретил юную

Я красавицу –

И затмила она цвет весны.

Сердце буйное

Бьётся, мается –

Дни без милой пусты и темны.

 

И пришёл я к ней

В сад над речкою,

Сам собою владея едва,

И сказал я ей

Там застенчиво,

Тихо, нежно простые слова:

 

– Ты – мой свет в окне,

Ты – звезда моя,

Ты – мечта одиноких ночей!

Приходи ко мне,

Не терзай меня –

Я страдаю без ласки твоей!

 

И ответила

Мне красавица,

Робко взгляд синих глаз опустив:

– Мне твои слова

Очень нравятся

И волнует меня твой призыв.

 

Ты по нраву мне,

Сердцу мил и люб,

О тебе я мечтаю давно…

Тут я, весь в огне,

Пламя сладких губ

Начал страстно вбирать, как вино.

 

Целовались мы

Весь тот день, всю ночь –

То под солнышком, то под луной.

В райском сне весны

Зорь небесных дочь

Стала мне дорогою женой.

 

Я люблю мертвецов

 

Я люблю мертвецов – мертвецы безопасны,

Их никто не подвигнет на подлость и ложь,

И к богатствам презренным они безучастны,

И вполне равнодушны к личинам святош.

 

В жизни прошлой, быть может, грешили невольно,

Но простить их грехи я считаю за честь:

Мертвецы не убьют и не сделают больно,

Не начнут хладнокровно обдумывать месть.

 

Лишь глупцы об усопших со страхом толкуют –

Мол, ужасно в ряды их однажды попасть.

Мертвецы никогда и ни с кем не воюют,

Не сражаются в битвах за титул и власть.

 

Мрак загробный спокойней, добрей и беспечней,

Чем наш суетный мир, ускоряющий бег.

Я люблю мертвецов – мертвецы человечней,

Чем нелепый и гнусный живой человек.

 

Во главе толпы

 

Кого бы чернь на царство ни венчала,

Кому бы ни готовила гробы,

Толпа не может жить без идеала,

Хоть идеал – не детище толпы.

 

Она с чужих речей вопит и ропщет,

Идёт туда, куда вожак ведёт;

Она не рассуждает – только топчет,

А кто не с ней – того нещадно бьёт;

 

Героев удостаивает чести

По признакам таким же, что и жертв.

В безумной массе гений неуместен –

Он либо над толпою, либо мертв.

 

Легко в толпе быть серостью бездумной

И голос отдавать её молве;

Но личностью всесильной и разумной

Быть можно вне толпы. Иль во главе.

 

Точка разрыва

 

Всё будет легко и неплохо!

С такого простого посула

Нам рай обещала эпоха –

И нас в сотый раз обманула.

 

До клочьев истерзаны души,

Не слышит никто их призыва –

Заткнула Вселенная уши

В мучительной точке разрыва.

 

Века золотые забыты,

Спят тени под рухнувшим домом.

Слезами и кровью умыты,

Шагаем мы вслед за фантомом.

 

Как подло, коварно и лживо

Над нами эпоха смеётся!

Всё кончилось в точке разрыва –

И снова не скоро начнётся.

 

Свет

 

Свет порочен, жесток и завистлив,

Доброта не найдёт в нём угла.

Я страдаю от пагубной мысли,

Что лишь в смерти спасенье от зла.

 

Нет ни страха во мне, ни испуга,

Только видеть мне больно весьма,

Как, вотще истязая друг друга,

Все на свете лишились ума.

 

Свет пронзить вожделеет лучами

То, что спрятано в недрах сердец,

Ибо даже слепыми ночами

Снам беспечным приходит конец.

 

Я от света во тьму убегаю,

Презирая нападки глупцов;

Книги древние в склепах читаю

Над гробами немых мертвецов.

 

© Владимир Мельник, текст, 2018

© Книжный ларёк, публикация, 2020