Валентина Ушакова. Мои львы

МОИ ЛЬВЫ

Мы – изгои. Все ненавидят нас сильнее, чем ядовитых змей, и боятся больше моровой язвы. Нас уничтожают безжалостно, чтобы не осталось в живых ни одного из тех, кто познал Истину, и даже воспоминания о нас стёрлись из памяти людской. Мы – христиане.

Меня зовут Иулиания. Я – дочь патриция. Мне десять с половиной лет. Мои родители были тайно крещены, и наши соседи, и наши рабы. Кто-то донёс, нас выследили и на одном из собраний мы были схвачены и приговорены к смерти. Никто не отрёкся. Сейчас мы стоим на арене в ожидании львов. Мой дядя умолял императора пощадить меня: ведь у дяди с тетей нет собственных детей, и я была их единственной наследницей. Как он уговаривал меня и моих родителей: мы оставались непреклонны. Теперь дядя сидит неподалёку от императора, убитый горем: ему некому будет оставить своё громадное состояние.

Честно говоря, мне вовсе и не хочется умирать, ведь я ещё так молода. Вдобавок я очень боюсь львов. Но мама сказала, что нам ещё очень повезло: нас вывели на арену первыми. Нам не придется идти по истерзанным телам, как следующим за нами, к тому же львы будут ещё голодными, и для нас всё закончится очень быстро. Нужно совсем немножко потерпеть…Зато потом мы встретимся с Ним для жизни вечной!

Мы стоим все вместе: патриции и рабы, мужчины и женщины, взрослые и дети. Мои родители стоят рядом, крепко прижимая меня к себе. Рядом стоит наш чернокожий раб, добрейший великан, на плечах которого я выросла, и который будет защищать меня до конца. Когда нас схватили, он был единственным, кто оказал яростное сопротивление, убив и покалечив множество воинов. Бедняга не силен в вере и не понимает, как можно сдаться без борьбы. Раны и нечеловеческие пытки не сломили Эфиопа: дух его могуч, и он всё ещё силён, как молодой бык. Он тоже хочет, чтобы я отреклась. «Еще не поздно, госпожа», – тихо говорит Эфиоп, мрачно глядя на меня, но я не могу, ибо отречься от Него значит отречься от тех, кого я люблю, и кто стоит сейчас рядом со мной.

Кроме моих родителей и Эфиопа здесь находятся наши соседи: молодая чета с младенцем, также не пожелавшие отдать его родственникам, и старушка с внуком, моим ровесником и товарищем по играм, Антонием. Уж как я его упрашивала отдать мне котёнка, какой только обмен не предлагала! Он не соглашался. Теперь он с мрачным и напуганным видом стоит возле меня, недалеко от своей коленопреклонённой и молящейся вместе с другими христианами бабушки. Наши взгляды встречаются. Внезапно он наклоняется ко мне и произносит: «Считай, котёнок твой», – и быстро отворачивается. Я задыхаюсь от возмущения: почему, ну почему он не сделал этого раньше, почему желаемое достаётся лишь тогда, когда им уже невозможно воспользоваться!

Чтобы успокоиться, я начинаю разглядывать публику, с нетерпением ожидающую начала представления. Неожиданно я встречаю взгляд молодого воина, полный боли и сострадания. То, что я испытываю, не описать никакими словами. Просто теперь я точно знаю, для чего появилась на свет: чтобы встретить и полюбить этого человека! Но почему я встретила его именно сегодня, в последний день, да что там, в последние минуты своей жизни?!

– Эй, Александр! – окликает его, подходя, другой воин. Его зовут Александр! Я успела даже узнать его имя…

Нет, я не могу, не должна умереть сейчас! Но так как отречься я тоже не могу, значит должно произойти чудо. Я опускаюсь на колени и начинаю молить о спасении. Вдруг поблизости раздаётся грозное рычание, и на арене появляются львы! Ужас охватывает меня, я чувствую, как на моей голове волосы начинают шевелиться, я что-то кричу, сама не знаю что. Какая-то неведомая сила отбрасывает меня в сторону, но прежде чем погрузиться в темноту, я всё же успеваю заметить, как Корнелия резко делает шаг вперёд и протягивает страшному хищнику своего младенца, и как огромное чёрное тело бросается навстречу льву…

Темнота постепенно рассеивается. Я в каком-то странном оцепенении. Не могу понять, что со мной произошло. Мой дядя держит меня на руках. Его заплывшие жиром глазки сияют от счастья. Моя тётя тоже здесь и смеется от радости.

– Ты отреклась, дитя моё, ты отреклась, – радостно сообщает мне дядя. – Император, милость его беспредельна! помиловал тебя. Я поклялся, что сделаю из тебя достойную римлянку! Хвала богам, теперь у меня есть дочь!

Я вспоминаю всё, и слёзы текут по моим щекам. Все, кого я любила, теперь с Ним. Я осталась одна. Единственное, чего я не могу вспомнить, это отречение. Должно быть, тогда я совсем обезумела от страха.

– В последнее мгновение твои родители опомнились и отшвырнули тебя к краю арены, а этот громадный чёрный раб отвлёк льва. Кто-то из воинов успел спрыгнуть, схватить тебя и отбросить за пределы арены. Кто-то успел подхватить тебя. Тут мы тебя и подобрали.

– И что стало с тем воином? – уточняю я.

– Его тоже растерзали львы, – говорит моя тётя. Всегда надменная красавица произносит эти страшные слова, сияя от радости. Ещё бы, ведь дядя изводил её упрёками, что она не способна произвести хотя бы глуповатого и уродливого наследника! – Зато ты, моё дорогое дитя, цела и невредима! Хвала богам!

Теперь я знаю, что чудо, о котором я молила, произошло. Знаю и то, для чего оно совершилось. Я никогда не стану надменной и порочной язычницей! Мне не нужны поля, виноградники и тысячи рабов моего дяди. Я осталась здесь лишь для того, чтобы нести в будущее свет истины. Я хочу снова встретиться с теми, кто дороже всех сокровищ мира, и увидеть Того, ради кого идут на смерть. Мои львы ждут меня впереди… И тут я вспоминаю нечто очень важное: котёнок теперь по праву принадлежит мне!

© Валентина Ушакова, текст, 2015

© Книжный ларёк, публикация, 2015